1. В начале выступления я каждый раз называю свое имя (псевдоним) и причину, приведшую меня в группу. Вроде формальность. Но дело в том, что одно из проявлений семейной болезни алкоголизма – потеря членами семьи своей самоидентификации. Они «растворяются в болезни» и часто неспособны отделить себя от самого зависимого. Мне довелось несколько раз встречать женщин – на группе и вне группы – которым с большим трудом удавалось произнести местоимение «я» и назвать свое имя – настолько они «погрузились» в болезнь своих мужей и сыновей. Им для этого приходилось «просыпаться» от некоего «транса».
Сейчас, когда вспоминаю их, — осознаю, что это заявление при каждом выступлении – «я имя…» — как раз помогает вспомнить о собственном существовании, и само по себе уже является одним из шажков для освобождения. То же касается и прибавки к имени причины прихода в Ал-Анон. Ведь многие приходят сюда за помощью своим пьющим близким, и отрицание собственной части болезни (даже при формальном признании) сидит глубоко. И потому проговор причины – вновь и вновь напоминает мне о том действительно важном, для чего существует Ал-Анон, о том, что действительно я могу проработать в группе, от чего выздоравливать.
Еще одна важная причина – вредное понятие, что «сор из избы не выносят». Боль и стыд заключаются для близких в факте, что их родной – алкоголик. И они всеми силами стараются, чтобы об этом знало как можно меньше людей. Даже своих детей мама может убеждать, что папа — не алкоголик («он устал, он приболел»). И дети усваивают, что слово алкоголизм – запретное… Так ложь становится нормой. На радость болезни, для которой такое сокрытие (отрицание) дает возможность и дальше беспрепятственно прогрессировать… И потому честное определение на группе семейной ситуации – один из шагов к изобличению болезни. Это помогает принять открыто данный факт (что я — родственник алкоголика, и это влияет на мою жизнь),перестать его стыдиться, и выйти навстречу страхам, внушенным нам болезнью и обществом («если вдруг об этом узнают в школе (на работе, друзья), от меня отвернутся, будут смеяться…») — и, значит, снять с болезни ее маски. Это честное и открытое принятие факта – ведет к выходу из ролей семейного драмтеатра. Теперь болезнь уже не сможет, как прежде, питаться беспрепятственно моими ролями. И если первые разы проговор дается с трудом, часто с преуменьшением проблемы («…у меня выпивает муж…» вместо четкого обозначения наличия алкоголизма), то, раз за разом слыша, как в группе об этом говорят открыто и свободно, — и проговаривая это несколько раз и сам(а), удается понемногу преодолевать страхи перед табу. А однажды получается – тоже четко и свободно сказать: я родственник(ца) алкоголика. И вдруг грудь начинает свободно дышать! Теперь алкоголизм не имеет той стопроцентной надо мной власти, что имел до недавних пор! Впереди еще много работы, но вкус к свободе уже есть!
Итак, меня зовут Евномий, я – родственник, друг и попросту сосед и знакомый многих алкоголиков. Привет всем!